Странница

…И она говорит — негромко, почти стихами:
«Ты уже не живёшь. Ты маешься, выдыхая
то вину, то ненависть, то унынье,
а умеешь — даль и слова цветные…»

Я вдохнула и собралась… подобрать эпитет.
И застыла. Её все обходят,
никто не видит,
вон, ещё один обошёл.
А она говорит: «Просто дай мне руку,
и твоё добро — от меня — потечёт по кругу…
и не сразу, но всё будет хорошо…»

Я подумала: психопатка в одёжках грязных.
В наше время хватает всяких-разных-заразных!
Люди, психов с непсихами соразмерьте…

Я встречала её и позже. Смотрела вслед.
С интервалами в десять лет.
И всегда — после чьей-то смерти…

Кто-то видел её. И, словно от прокажённой,
отстранялся: мол, не поймут ни мужья, ни жёны,
ни родители, ни друзья, ни кот на балконе,
уходи! И дай мне пожить спокойно.

И однажды я поняла… Что она болела,
что она пожалела —
сначала себя, а потом других пожалела.
У неё равны и «первые», и «вторые»,
у нее линялый плащ прикрывает крылья.
И она прозревает в ужасной смуте:
если плащ откинуть и развернуть их,
ослепить поярче и помощнее,
то, конечно, люди пойдут за нею.

Пойдут за крылатым шоу,
картинкой дешёвой,
обожаемой, ненавистной.
Побегут с восторженным гвалтом, свистом,
вознесут превыше дворцов и храмов,
обкорнают крылья до алых шрамов,
насуют не мятых полтинников и десяток,
а завалят валютой, визжа, спеша.

И она это знает.
И знает, что ей нельзя так.
Ходит по морю,
по миру,
по руинам её душа…

1.03.2016