* * *

Живущие. Так коротко и зло
Мы названы. Мы просто чья-то смена.
Как девушка, держащая весло,
В историю уходит постепенно,
Так наша жизнь теряет всякий смысл.
Но нет конца сомнениям и снова
Из бедных букв мы собираем Слово,
Из плоских слов мы составляем Мысль.
И вновь теряем тоненькую нить
Меж болью тьмы и наслажденьем света…
И нас, таких живых, корить за это —
Не Вечности, в которой нам не жить.

2011

Монолог лесного гнома

Я не знаю: стар я иль молод,
Кем рождён и зачем вырос,
Где моя находилась школа,
Почему я люблю сырость.
И зачем те, другие, рубят
Вольный лес, если он — в норме,
Почему цветы больше любят,
Ведь надёжней — дружить с корнем.
Почему говорят — он дикий?
Я совсем не такой — нежный.
Впрочем, это всё только лики,
Настоящий-то я — между.
Почему над сокрытым гротом,
Где вовек не найти им мя,
Всё пытаюсь вспомнить хоть что-то —
Ну, хотя бы своё имя.

2011


* * *

Скоро тёплую осень прогонят дожди как обычно.
Даже солнце не может быть ласковым круглогодично.
Почему понимать в этом мире и верить непросто —
На вопрос не ответить, и, в общем-то, нету вопроса.
Вот картинка висит, из которой утеряны пазлы.
Так и в жизни деталей порою, увы, не хватает.
Если наших намерений истинный повод не назван,
Что-то важное этот дырявый сюжет упускает.
Излучаю тепло. Только нежность и лето не в моде
И за окнами листья о чем-то шуршат цвета чая…
Нет банальности большей — но всё в этом мире проходит.
Ничего не хочу, лишь скучаю, скучаю…

2010

Маковое поле

А на маковом поле — невесты, модели, фотографы,
Переменчивость поз, грациозность, порханье ресниц,
Пишут светопись красным пейзажных реалий биографы…
А какой-то из маков растоптанных, кажется, принц.

А на маковом поле, вплетая желанные образы
Вместе с маком в венки, бродят бойкие стайки девиц,
За собой оставляя примятые красные полосы,
А какой-то из маков растоптанных, кажется, принц.

А на маковом поле целуется девочка с мальчиком,
И не видит она сквозь туман окружающих лиц,
Что какая-то дама грозит ей растерянно пальчиком,
А какой-то из маков растоптанных, кажется, принц.

2011


Васильки

А глаза-то какие синие
У любимого в час рассвета!
Расступись-ка рожь, стань-ка в линию,
Что ж ты прячешь его всё лето?
Он вошёл в твой предел — как не было,
Разлетелось на брызги небо…
Мне твой контур закрасить белым бы —
В цвет зимы вместо цвета хлеба.
Сколько милых таких уведено?
Василькам — золотое ложе.
Но, любимый! — я тоже вредина.
Вот созрею… и стану рожью.

2011


О точности попаданий в цель

Мой жестокий романс — это было любовное скерцо
О желудке, пронзённом случайно и наискосок…
Мой неловкий Амур, что ж ты вечно стреляешь не в сердце?
А у нынешней жертвы, похоже, прострелен висок.

И поэтому наш, наш роман недоступно высок.

Он со мной говорит обо всём, что на ум ни приходит:
О науке и жизни, о Боге, пространстве, всерьёз
Об истории времени, бритве Оккама, и, вроде,
Мы во многих совпали теориях физики звёзд.

Только вряд ли он помнит, он цвет моих помнит волос.

Мы нашли аксионы в холодном пространстве Вселенной,
Комплименты себе из моих он выхватывал уст,
Мы читали стихи, но касались и прозы нетленной,
Нас связал Жан-Поль Сартр, и нам бешено нравился Пруст.

Только вряд ли он думал — какого размера мой бюст?

Он всегда говорил, что нет женщины в мире умнее,
Что ему наша дружба действительно очень важна…
Только где он сейчас? Может, снова встречается с нею?
Если мы так близки, то скажите, какого рожна.

Почему он не знает, как с ним я могу быть нежна?

И одна вечерком, набирая петельки на спицы,
Забывая про Канта, я думаю только о том,
Почему бы ему на бесценной такой не жениться,
И, как баба простая, лью горькие слёзы ручьём.

Только завтра при встрече мы снова о Канте начнём.

2012


Прага. Собор святого Вита

Кто это строил? Наверное, гений!
Столько столетий строительной битвы…
Несколько сотен массивных ступеней
К Богу приблизят быстрее молитвы.
Пусть поднимаются… Этот, с одышкой,
Хмурый толстяк и субтильного вида
Юная мама с кудрявой малышкой
Бодро штурмуют владение Вита.
Где-то остались: кормящийся ловко
Лебедь под старым мостом (с лебедями
фото отличное!); речка Чертовка,
Уличный чёрт, галерея с чертями;
Гашек, незримо гуляющий с Кафкой
(Оба туристов считают ревниво,
каждый своих); сувенирная лавка
С куклами-ведьмами; кнедлики с пивом.
Это внизу. А сейчас по спирали
Пусть поднимаются выше и выше
В небо, что облаком с отсветом стали
Смотрит на чудные красные крыши.
Те, что за чашкою крепкого чая
Каждое утро Господь созерцает,
Мелкие шалости людям прощая, —
Глина смягчает и Бога, бывает…
Новая порция фотоулыбок.
Жаль, что идти далеко до фонтана,
В чашу которого можно для рыбок
Выбросить все медяки из кармана.
Спуститесь — бросьте хотя бы для мыши
Горстку монет сквозь решетку подвала.
Вечер идёт. Черепичные крыши
Небу тепло возвращают устало.
Греется Первый Гончар на планете,
И достаёт из-за пояса флягу…
Все города — это чьи-нибудь дети.
Бог улыбается, глядя на Прагу.

2013