| |
Родился в Москве. Сын офицера и медсестры. Детство — в Бресте, окончил Белорусскую государственную консерваторию в Минске. Дирижёр, создал Брестский симфонический оркестр. Преподаватель Брестского музыкального колледжа и Минского музыкального училища. Шесть лет работал на Камчатке, собирал песни.
Мои разделы:
на сайте Стихи.ру >>>
на сайте Проза.ру >>> |
|
|
Вальсок
Роется бабушка в мусорной урне
не под вечерний — бутылочный звон,
кланяйся, кланяйся — будешь фигурней,
Бог не берёт, а из времени — вон...
Между тюрьмою и вендиспансером
кто-то коляски катает, кто — пьёт.
Как упоительно засранным сквером
формальдегидный гуляет народ.
Раз-два-три (деточки, бросьте мне), раз-два...
Щас, бля, окурок — пузырь твой, не бзди,
только по капле вот выдавим рабство:
раз-два-три... лавочки-нары — сидим.
Вышел-сел, вышел... страна проходная —
сколько в суме: от винта до хапка.
Жизни зазор — как тебе, мать, до рая,
и весь ништяк — расстоянье плевка.
А у страны точка есть невозврата?
Ведь за углом, ссуко, та же бермудь.
В жизни-цугцванге мы в ходе от мата —
пофиг: ведь мат — наш, ёпт, фирменный путь.
Хоть матюгами нас, хоть батогами,
хоть гулага́ми — всё не Сингапур:
брось мимо урны — почти оригами,
отхэппибездит наш срач ваш гламур.
Фига ль тут ёжиться — гадим на равных:
мы на природу, а вы на мозги.
Пусть на помойке и сдохнет наш правнук,
но не дебилом в слюнявчике, гы...
Не убоясь, в треугольнике канем,
понту «не верь, не проси» лишь и вняв.
И только бабушка, пепельный ангел,
нас перекрестит, авоськой звеня...
|
|
 |
| |
Рыжков В. Подражание Хайяму. —
Брест, 2003. — Формат 60х84/32. 500 экз.
Рыжков В. В строке, тебя достойной... —
Брест, 2004. — Формат 60х84/32. 425 экз.
Рыжков В. Пунктиром. —
Брест, 2004. — Формат 60х84/32. 400 экз. |
|
|
Душа пронизана покоем
Сотворяй миражи, мой рисуя портрет,
но с последним мазком не спеши:
снимешь маску, а там никого уже нет —
только гипсовый слепок души.
***
Пришедший к вам за смыслом бытия,
я принят был как мальчик для битья.
Само собой, и твой хлыст мимоходом
на мне чеканил прописи бытья.
***
В иллюзиях и ереси заканчивая путь,
я если что и вспомню, мэм, так только Вашу грудь,
роскошно и восторженно открывшую юнцу
и безнадёжность жизни, мэм, и плен её, и суть.
***
Я с орбиты сойду на последнем витке
и — туда, где созвездья змеятся в клубке,
где пространство и время повергнуты в миг...
Помнишь ли? — В нём к твоей прикоснулся руке.
***
Душа пронизана покоем:
как будто па́рит над рекою,
и медленно отходит берег,
где ты, и жизнь, и всё такое...
***
Что начинается с конца,
где вьётся звёздная пыльца
безликой вечности, растущей
из мига твоего лица?
***
Я без вести пропавший на этих равнинах,
парой строк растворившийся в клёнах-калинах,
упаду гроздью красной к озябнувшим ножкам,
что по тем же дорожкам и в тех же былинах...
***
Когда пройдут хлад, глад, трус, мор,
и жизни хлам, и смерти вздор,
морзянка светлячков продолжит
наш бесконечный разговор.
|
|
|
| |
|
|
|
Созвучна осени струна
Созвучна осени струна
дождя, колеблемая словом,
ей в резонанс — в стволах еловых
виолончельные тона.
Какой художник желтизной
плеснул на лиственные кроны,
задев и нас (ведь не вороны)
философичной сединой?
Ещё достались жемчуга —
дождя осколки в паутине
да в незаконченной картине
полей обмякшие стога.
Когда так близок горизонт,
вещам присуща отстранённость;
и истончима приземлённость
души, когда стартует зонд
в тот примирительный закат,
смычком сквозящий в тихой чаще...
И жизнь почти не преходяща,
пока струится свет смычка.
|
|
|
| |
|
|
|
Жизнь, конечно, кино...
Жизнь, конечно, кино, но хреново одно — без монтажной:
дублей нет, всё — с листа, и не вырежешь блинэпизод.
А у Бога за пазухой, против ль бузишь многэтажно —
титры сходят на нет, гаснет свет, тянет зов.
Жизнь киношно конечна, и чтоб в ней мы ни наиграли,
окончательным будет не наш режиссёрский монтаж:
канут кадры в корзину неканского фьють-фестиваля,
где, плетя трали-вали, услышали вдруг: «От винта!»
И на мёртвой петле перевёрнутый мир обозначив,
от глиссады уйдём, никуда, ни к кому не спеша,
лишь от запаха скошенных трав облегчённо заплачет,
забывая себя, неземная, без роли, душа...
|
|
|
| |
|
|
|
Когда умру — об этом не узнаю
Когда умру — об этом не узнаю,
и продолжая путь свой неземной,
лишь видеть буду то, что представляю
себе, живому... Говори со мной.
Вдруг померещится туманный призрак,
косым дождём бредущий за окном,
не бойся, милая, — то просто признак
тоски души... Поговори со мной.
Дай мне помедлить в малом интервале
меж пробуждением твоим и сном
и на земном последнем перевале
чуть задержаться... Говори со мной.
На чердаке фамильным привиденьем
лет триста сочинять мне под Луной,
пока строкой к далёким поколеньям
не достучусь... Поговори со мной.
Реальность приоткрыв, скажи, что надо
мистическое завершать кино,
его берёзового лада
не вспоминая... Говори со мной,
пока мы катимся, как волны,
за жизнь, где не стояли за ценой,
где вечности бокал наполнив
земным вином, — ты говоришь со мной!
|
|
|
Вальсок