В старом доме гулко и прохладно
Молитва дорожная
Солнце слепошаро
Два микрокосма
Белесая молния
Улыбка небесная
В старом доме гулко и прохладно,
Запах яблок, дряхлый стол в пыли.
Ты сказал, снимая куртку:
— Ладно.
Не замерзнём. Если добрели.
Из утробы грязной электрички
От дождя и ветра чуть жива,
Нас любовь тащила по привычке,
Как авоську бедная вдова.
Уронила на диван скрипучий.
Силы нет — объятия сомкнуть.
Мы лежим, как палых листьев куча,
Только пальцы робко пальцы мнут.
Ждём тепла. От сердца или ниже.
Только холод, кажется, внутри.
:Подожди: ну что ты: подожди же:
Не целуй: Давай поговорим.
Небо разорвано белым росчерком,
моторы ревут, высоту тревожа,
проще бы надо... надо проще бы,
но холод вздёрнул мурашками кожу.
Как им плывётся или летается,
спокойно ли в креслах мягких комфортных
белым, чёрным, марсианам, китайцам?
Силуэт ползёт серебристо-офортно
по самом синему небу в галактике,
блестящей слезой по щеке заката.
Глядеть, молиться, невидяще плакать ли,
когда тебя уносит куда-то.
...звук разрезаемого металла,
вопль, изнутри ломающий череп...
пока вселенная не упала,
просто очень хочется верить:
они долетят, доживут, доедут,
хотя бессмертие нужно едва ли,
пожалуйста, не сбывайтесь, ригведы,
не надо плясать, чёрная кали.
Cолнце слепошаро
смотрит сквозь туман,
не терзай гитару,
грозный атаман.
Под рубахой потной
сердцу тяжело,
взял в полон красотку —
сам попал в силок.
В душу — злое жало,
как лягушка — прыг.
Угрожал кинжалом,
подносил дары.
Поглядит волчицей,
и молчит в ответ.
Как остановиться?
Смять девичий цвет?
Взять гордячку силой,
если ей не люб —
не сорвётся: «Милый...»
с побледневших губ.
Дрожь прошла по коже,
лопнула струна.
Бог тут не поможет,
только сатана.
Cидели два микрокосма,
Один — бородатый и лысый,
Другая — с пшеничными косами,
Почти что милая киса.
Казалось, вот-вот протянется
Ласкающий протуберанец.
Но скрипнули тяжко оси,
Быть вместе — не довелось им.
Белесая молния,
град — грубое крошево,
у лужицы волнами
лицо перекошено.
Ступеньки с провалами,
осклизлая лестница,
себя прозевала ты,
держи равновесие.
До капли за шиворот
вселенная сузилась.
Что лыбишься, вшивая,
завяжешься в узел ли?
Последние сполохи
от края до края.
«Глядите же, олухи,
как я умираю!»
От уха до уха
улыбка легла,
такая житуха,
такие дела.
Подумаешь, мокро,
подумаешь, ветер,
над миром
улыбка небесная светит!
Улыбка цветная,
улыбка лихая,
ведь небо
цветов нежеланных не знает.
Лишь люди придумать сумели дресс-код,
а небо — всей радугой ярко цветёт.
