«...В последние дни простейшие вещи...»
«...Это счастье — смотреть на Неву в декабре...»
«...Прошлого больше нет...»
«...Карамелька «люблю» не в то горло и нечем дышать...»
«...Мы с тобой — безымянный корабль посреди океана...»
«...Мы умрём ещё до рассвета, молча, тихо, по одному...»
...В последние дни простейшие вещи
никак не доводятся до конца
улитка улыбки едва появляется на лице
и тут же сползает с лица
немного оттаешь, захочешь поделиться теплом
и снова отчаянием знобит
это, наверное, снайперский мой прицел
заботливым ближним сбит
каждый жест словно отливается из свинца
каждый вдох заиканием мечен
последние дни как неизбежное зло
в сугробах стоят по плечи...
...Это счастье — смотреть на Неву в декабре
на чернильные топи безвестья
в ней пропасть не дано и пройти этот грех
не дано без ликующей песни
слишком много тепла в этом странном году
слишком много пространства и света
мы по угольям райским идём — все идут
босиком, словно в детстве, и в этом
наше счастье, безумие наше, наш дар
слепоты календарной проклятье
отовсюду как стрелы декабрьский жар
к нам свои устремляет объятья
это счастье сироток в сочельник, когда
христианская жалость в чести —
так смотри на Неву, чтоб вскипала вода
чтобы глаз было не отвести...
...Прошлого больше нет
даже в бессонной памяти
кладбище перепахивают
раз в пятьдесят лет
и заселяют заново
выброшенными в жизнь
втуне перерождёнными
по колесу кружить
даже в незрячем будущем
нет моего вчера
нечему в нём сгорать
некому восклицать «ещё!»
или «постой, продлись...»
тихо шептать, позабыв пари
я — пожелтелый лист
думавший, что рождён парить
над зеркалами дней
над суетой времён
я — облетевший клён
мир — череда теней...
...Карамелька «люблю» не в то горло и нечем дышать
и ни выговорить, ни сглотнуть в ожиданьи удара
меж лопаток, чтоб выплюнуть огненный шар
не пугаясь пожара
погремушка «хочу», ползунки с аппликацией «дай»
заходиться в истерике, требуя хоть и пустышку
чтоб всходила над нашим вертепом седая звезда
фотовспышки
и когда в этой детской игрушечной напополам
разлетятся солдатики всех новогодних желаний
ты меня не возьмёшь — я тебя никому не отдам
даже маме...
...Мы с тобой — безымянный корабль посреди океана
ты команда — от юнги до правой руки капитана
далеко и все мимо чужие чудесные страны
где русалки стыдливо кроят паруса
и сирены лелеют свои голоса
в ожиданьи Тристана
кто-то всходит на борт, кто-то машет с прибрежного мыса
им добраться б до места, а наш риторический смысл
непонятен, их друг — корабельная крыса
симпатичный и мудрый, но столь ненадежный зверёк —
кто себя на морскую болезнь недоверьем обрёк
тот на сушу заранее списан
мы с тобою — корабль на гребне огромной волны
флот надежды и веры в безумьи стихийной войны
наша воля — лишь шаг от стены до стены
что потопит нас, кроме любви
если знаешь, что падаешь за борт — плыви
не тяни с собой камень вины...
...Мы умрём еще до рассвета, молча, тихо, по одному
никому не достанет сил бороться или искать
мы исчезнем безвестно, хоть это непостижимо уму
сейчас, когда утро ясно и поступь наша легка
и звучат обещания верности, клятвы вечности, песни, смех
ожидание славы приливает горячей волной к лицу
но её никогда не хватает — только смерти хватит на всех
все возможные планы жизней приведут к одному концу
и в момент осознания истины будет поздно менять пути
возвращаться назад, начинать всё заново и прощать врага
а пока должникам друг друга на себе придётся нести
выживать не из страха смерти, а затем что жизнь дорога...
