Закатное
«Отдаляются те берега...»
«В этом случае...»
невнятно вслух
Из забытой инкарнации Йон Т
«Боятся нас...»
Завершающее
Есть некое неторопясь
В тяжёлом вареве закатном,
И пенная плывет за кадром
Каллиграфическая вязь,
Вполмира светит рыжина,
Но кажется, что вполнакала,
Полнеба пляшет по лекалам,
Гудят иерихоны сна,
И каждый сляжет будто в гроб
На полумысли, полуслове,
И ангел сядет в изголовье
И поцелуем тронет лоб.
Отдаляются те берега, на которых поют похоронно,
И маячат тенями вослед, и с лампадкой заходят по грудь.
Этой жизни иной пересказ — я работаю нынче Хароном,
При судёнышке и при весле, и вожу контрабандную грусть.
По окольным каналам вожу, по глухим обмелевшим протокам,
Где дозоры не ловят мальков, где охране, как водится, лень
Отвлекаться от жизни на шум и истории слушать про то, как
В этом случае лёгкость, с которой живёшь на излом —
Подбородок вперёд, а в зрачках застывает послушно
Перевертыш любви, — это бег атеиста по лужам —
Не упал, не разбился, какое там Бог — повезло.
И опять — без оглядки (ощипанный эрос — лети,
Расскажи там своим, что не время бросаться камнями)
Вырастаю из жизни, любовь вырастает из нянек
С той же легкостью, что и врастала в начале пути:
Если брать с меня срезы, я с каждой секундой ближе
К вечности как к тому, что впоследствии назовёшь ты
Самым обычным средством не чувствовать себя лишним
У небесной кормушки, где горкой лежат звёзды.
Господи, ты ведь тоже из той породы несмелых,
Которые просят молча, с которых дерут на въезде,
И хорошо не кожу, но начисто всю мелочь,
Впридачу еще и морщась, так, может, пойдём вместе,
Найдём уголок, стащим у вечности вневременье
(заляжем в окоп постельный) и будем его цедить,
И бог с ним, что на год старше, мы после тот год примерим -
Сегодня неподрасстрельны мысли о тридцати:
***
Если с расшатанных, пахнущих солнцем мостков
Смотреть, как твое отражение чёртиком прыгает,
Где-то на третьем вдохе мазок за мазком
Появляются настоящие золотые рыбки.
Опустишь ладонь в живую речную ртуть —
Губами находят, толкутся, щекотно жуть как,
Но стоит поддаться, задергаться — тут как тут
Всех рыбок — одна ладонь в золотых чешуйках.
***
Что ж, отражение, это мы, видимо, скалимся.
Странный оскал у нас. Будто упала за шиворот
Капля и вызвала к жизни послушный фтор с кальцием.
Значит, мое отражение, мы ещё живы. Вот
Только отчаялись. Но это наша история.
Призрак слезы — амальгамные проводы пальцем
По щеке, по губам. Отражение в зеркале вторит
Моему:
— Улыбайся, паяц, улыбайся, паяц, улыбайся:
Боятся нас.
Боятся силы той,
Что поднимает вопреки и снова
Упавших нас, и дарит Божье Слово,
И наделяет души чистотой.
Боятся нас.
Хоронят на века.
Играют на кости уже почивших.
Им кажется, что мы мертвы почти что,
Им кажется, победа их близка,
А мы встаём,
Пока не в полный рост,
Но личики кровавые паяцев
Уже кривит и комкает невроз.
Боятся нас.
И правильно боятся.
Когда стихам приходит здец,
Цепляет жизнь в своем остатке
На поводок обычных дней
Собачку бедную души,
И ты живешь сейчас и здесь,
Одной ногой в промокшем тапке,
Лицом к горению огней,
И тормоши - не тормоши —
Рука не дрогнет, выводя
Финальный строй кордебалета,
От буквы к букве, на строке
Определяя что почём:
«Под шорох майского дождя,
В канун рассыпчатого лета,
Когда штормило на реке,
Он был написан и прочтён...»
