Вечно Женственное
Складень
Галатея
Алголь
Новая луна
Бисерная нить
Открыть глаза, увидеть профиль твой
на сером фоне вылепленный жёстко,
чеканку скул и капель пота блёстки
над скифским луком выгнутой губой.
Прижаться лбом к могучему плечу,
почувствовать твое литое тело
и вдруг понять, что в жизни не хотела
ничьей любви, как я твоей хочу...
И рисовать картину в полусне,
где после боя, гордый и счастливый,
доспехи сняв, под темною оливой
ты отдыхаешь в нежной тишине
На подоконнике складень малый
с великомучениками и великомученицами...
Нарисованы-то, Господи, как попало...
Хотела продать, да видать не получится.
Сидела, глядела, ойкнула вдруг:
вот Агриппина — прям бабушка Клаша!
Вспомнила пальцы клешнятых рук,
кормивших внученьку гречневой кашей.
Куснула губу, слеза стекла,
задергалось горло над худыми ключицами...
В дольний мир из-за поцaрапанного стекла
смотрeли иконы со знакомыми лицами.
Останься пеной...О.Мандельштам
— Пигмалион! Заходи поскорее! Какая для сердца отрада!
Слуги, наполните быстро янтарным хиосским кувшины!
Что-то случилось? Постой, извиняться не надо,
нам не пристало с тобою искать для визита причины.
Ляг поудобней на ложе, пока на столы накрывают...
Ну, расскажи, как дела в мастерской у тебя, чародея?
Есть ли что новое? Как твой почтенный отец поживает?
Много ли счастья с собой принесла молодая жена Галатея?
— Хрезос, для сердца отрада — приветное слово!
Только тебе я могу рассказать, что со мною случилось.
Тёмные тучи собрались над крышею дома родного,
так обернулась великих богов долгожданная милость.
Вот про отца расскажу... Он здоров, но обижен немало —
нимфа моя старика невзлюбила жестоко и скоро:
слуг отняла у него, постоянно куском попрекала.
Он перебрался в деревню, спасая семью от позора.
И в мастерскую свою я хожу потихоньку, украдкой,
даже рабов подкупаю, чтоб только жена не узнала.
Если поймает когда-нибудь, жди непременно скандала.
Зевсом клянусь, смехотворной обиды причина —
ревность... А вдруг я соперницу ей изваяю?
Хрезос, творцу Галатеи завидует каждый мужчина,
только о счастье не спрашивай, ибо ответа не знаю...
Серьги купил у этрусков за цену коня дорогого,
милой в подарок принес, так она на меня накричала:
— Где мой венец золотой?! Ничего не надену другого!
Жалкие серьги, для первой красавицы Греции — мало! —
Да и невежда какая, читать и писать не умеет,
ткать надоест — начинает с прислужницей громко браниться.
Ты бы послушал: словами сорит, словно мельница мелет,
нашим торговкам на рынке такое во сне не приснится...
Помнится, азбуку ей написал, чтоб читать научилась...
День развлекалась, потом утомилась, а после надулась.
Mне ни к чему, говорит, не за этим я здесь появилась,
тратить не буду весёлые дни на какую-то дурость!
Ладно, пожалуй пойду. Заверну по дороге к гетерам...
Странно, от глупой жены почему-то на острое тянет...
Слуги, налейте вина!.. Без воды, варварийским манером!
Ну и плевать, что сопьюсь! Горевать Галатея не станет...
Думаю часто: а если бы ныне молитвы услышаны были? —
плоть обернулась бы вдруг в белопенную, нежную влагу!?
Знаешь, дружище, подарок богов — непосильное благо...
Что мне мешало жениться на юной подружке — Миртилле?
Кончается ненастный мокрый день,
летит куда-то шумных галок стая.
Смотрю на них, рассеянно считаю,
не в силах сдвинуть каменную лень.
Наверно я неправильно живу,
но для меня не писаны законы...
Гудят чужих событий эшелоны,
а мне плевать на глупую молву.
Сегодня холодно... В суставах боль,
в карманах грею мёрзлые ладони,
и вижу на вечернем небосклоне
мерцает странная звезда Алголь.
Не буду выть тоскливо на Луну,
от скуки и ненужности шалея.
Найду-ка я созвездие Персея
и на картинку в aтласе взгляну:
герой и жертва вместе, как всегда,
их неизбежности связали узы,
а вот Алголь — потухший глаз Медузы,
для знающих счастливая звезда!
Как равнодушен мёртвой плоти взгляд,
что для нее банкет в чужом вагоне?
.....................................
Звезда Алголь висит на небосклоне
и с криком галки к западу летят.
Знакомый разговор о неудачной жизни,
обычная слеза на кончиках ресниц,
горчащее вино на память об отчизне,
виолончельный звук рифмованных страниц...
Закончена глава, бокалы опустели,
я выйду проводить, домой вернусь одна.
Мы вспомнили друзей, мы славно посидели,
теперь настала ночь и с нею тишина.
Без жалоб на судьбу с ее невнятной сутью
живу среди лесов обещанной страны.
Мой ласковый покой... Вдыхаю полной грудью
настой из терпких трав и свежести сосны.
Внезапный тонкий крик ночной пугливой птицы...
Своей или чужой, не всё ли мне равно?
Закончена глава, прочитаны страницы
и новая луна глядит в моё окно.
За колдовством не видно естества...
В глазах цыганкиных мерцают свечи,
вздыхает потихоньку летний вечер
и занавес колышется едва.
Мне будущее знать или не знать —
не в этом дело, дело в ритуале,
червонном сердце, сломанном в бокале
и в картах, что сейчас начнут читать.
Во времени, запутанном в силки
невнятных предсказаний, жестов странных,
намеков королей и дам жеманных,
раскинутых на мраморе доски.
На самом деле ни к чему гадать,
я есть и нет меня, однако снова
стремится человеческое слово
провидение в звуках передать.
Наивное, смешное колдовство...
Слова гадалки слушаю с улыбкой,
смотрю на блеск стекла цветной и зыбкий
и ей не отвечаю ничего.
Зачем я здесь? Наверно подтвердить,
что даже в этих картах существую,
что в ткань судеб могу вплести любую
моих событий бисерную нить.
Быть может, отражённая в стекле,
нанизанная в тихом настоящем,
она мелькнет мгновением блестящим
для будущих, живущих на земле.
Комментарии
