47 лет, журналист, рига
Из цикла "письма к трахипахусу"
в книге автора "грамматика слуха"
я — наше поколение...
послесловие
"(над данией нависла тень конца)..."
запишите меня на сентябрь октябрь ноя...
нет город нет...
грамматика слуха
я никогда не видел...
Евгения Орлова — тяжело давать в подборке. Надо чем-то жертвовать, а жертвовать не хочется. Щёлкая редакторскими ножницами, начинаешь злиться от того, что подборки, составляющие книгу "Грамматика слуха", слишком "плотные" и надо читать всю книгу, и, поверьте, это того стоит. Это большая, прекрасная лирика, которой уготовлено заслуженное и почётное место в русской литературе. Евгений Орлов сказал о любви так, как ещё никто до него. Образность его стихов — тончайшее кружево, украшающее волнующие плечи поэзии. Темы оставленного "за шеломом" поколения заставляют сердце сжиматься. Ритмы, размеры стихотворений книги возвращают нас в Золотой Век, где серебряные вплавления прошлого утяжеляют и украшают зрелый талант.
Увы редактору и составителю, подборка может дать только ознакомительное представление о замечательном поэте — Евгении Орлове и его стихах.
В этой подборке я взял на себя смелость сделать сокращения, обусловленные журнальным форматом, своего рода выборку одного из циклов книги — "письма к трахипахусу". Понимаю, что мои ножницы обеднили цикл, и надеюсь, что Евгений Орлов простит меня.
Прочтите эти стихи внимательно, не торопитесь. Прокатайте их гортанью, губами, языком, всем вашим существом. Прочувствуйте орлиный клекот, нежное воркование чистого голубя, запредельность невидимого глазу жаворонка, прозрачность слова, лежащие в основе поэтики Евгения Орлова. Всем желающим ближе познакомиться со стихами замечательного, умного и талантливого поэта, живущего в Риге, приглашаю на его страницу.
Подробнее о творчестве Е.Орлова:
Г.Чернобровкин. "Грамматика слуха"
я — наше поколение зимы
и незаметно стал одним из многих
чьи дни как пять копеек сочтены
метрошным турникетом однобоким
я — наше поколение читать
в пролётах между станциями Хэма
(интеллигентно в голову не брать
старушечьи попытки отодрать
от старика и моря и сиденья)
я — наше поколение мечтать
на кухне в одноклеточном угаре
когда-нибудь куда-нибудь слетать
хотя бы с принцем маленьким на пару
хотя бы даже с пешковым — на парму
а может с маргаритой — из окна...
(российская империя — тюрьма
тогда еще не пели под гитару)
я — наше поколение тоски
Цветаевой — по горю
Пастернака — по простоте
и разные куски
замысловатых музык и картин
сводить в один но искренний спектакль —
трагедию! — где учишься грустить
и даже тихо очень тихо плакать...
я наше поколение — любить
(не лапать по загаженным подъездам
а с расстоянья) чаще — безнадежно
от обожанья слов не находить
любить тебя "так искренно, так нежно
как дай Вам бог" хоть раз любимой быть!
и быть — вообще хоть как-нибудь любимой!
в отсутствии
людей
прошедших мимо
метрошных турникетов
...может быть
однажды встретимся
в вагонной суматохе
Вы — ваше поколение весны
и незаметно станете одной
из многих
чьи дни...
для Olwen
пьеро в окошке слуховом
суха осенняя окрошка
крадётся иней точно кошка
и перышко скрипит тайком
и солнышка на дне немножко
под неба тучным языком —
картинка в личном дневнике
писался стих про коломбину
но по неведомой причине
перо не плавилось в руке
пьеро не теплился в мужчине
и чай остыл на сквозняке
и не лепился рай из глины
на облаке
Орлов Е. Грамматика слуха.
Изд-во Балтийского Русского Института,
2006. 160c. Формат А6.
(над данией нависла тень конца)
принц разорвал с офелией
в покоях — лаэрт рапиру точит
(кла-ца-ца)
а клавдий варит яд
и всё такое
гертруда маску делает с лица
суспензия свисает огурца
а в это время позднее сырое
над гамлетом нависла тень отца!
но не успела тронуть за живое —
принц умер от испуга
(всё такое
над гамлетом склонилось)
"бедный принц!
ты на кого оставил нас
в покое?"
гертруда маску делает — с ресниц
слеза скатилась капелькой алоэ —
принц ожил! а гертруда долго жить
с испугу приказала (всё такое
и ахнуть не успело и завыть —
над гамлетом уже склонились
двое)
"скажите, принц, кого ж из вас зарыть?
зарыть иль не зарыть? уже достала
семейка ваша! роем — вам всё мало!
кто будет сверхурытые платить?
как прежде — бедный йорик??!"
всё такое
взбесило йорика:
"оставьте племя злое
меня и кошелёк мой! нет отбоя
от гамлета и всей его родни!
сам лучше сдохну чёрт меня возьми..."
(и умер)
и упал на чью-то груду
еще напоминавшую гертруду
чья маска бледности уже почти
прошла (внезапно королева — ожила!)
лишившись правда огурцовой свежести
что было дальше — и ежу известно...
как все неловко в датском королевстве!
запишите меня на сентябрь октябрь ноя...
запишите меня на сентябрь октябрь ноя...
не даю обещаний дожить это тоже работа
високосной весной (говорят) и виски серебрят
недалеким тем светом и трасса в крестах поворотов
запишите на осень любить это то же что жечь
на веселом огне (бестолково) ноланца дж.бруно
(я люблю итальянцев за их непонятную речь
интересно — не ими ли русский язык был придуман?)
запишите на камне: такой-то... такого числа...
обещался... божился... заказывал ласку и сдрейфил...
високосной весной так хотелось бы верить — дотла
исчезать добела и влюбляться до великолепья!
нет город нет не тот ты нет не тот
и домовой не тот в тебе живёт
и девушка с изюминкой у рта —
совсем не та! изюминка — не та
ты город понастроил январей
а лучше бы — растаял поскорей
расплавился от солнечных лучей —
подснежников хочу! хочу грачей!
и девушку с изюминкой хочу
такой
чтобы понравилась грачу...
Юлия Зисман.
"Телец"
грамматика слуха
на каждого зрячего книга найдется без слов
ты словно ослеп но на ощупь на ощупь на ощупь
сначала легонько уколет гомеровый пальчик любовь
а после собою заполнит всю книжную площадь!
всю клавиатуру — ори же что грешник в аду
о! та партитура бурлит и идёт как по маслу
вторжение в сердце о! мука быть в том же ряду
где ван тугоухий заваривал фуги на гласных
где каждую клавишу мастер по имени брайль
наполнил особым дыханием аз буки веди
играй но не трогай! вдыхай не! читай не! читай
и снова забудь! знать не ведай как знал и как ведал!
для каждого зрячего зряшного сданного в лом
железного ржавого пятиалтынного проще
найдется о щастье! любовью озвученный том
читаю на ощупь на ощупь на ощупь на ощупь...
я никогда не видел поля ежевики
и не кормил гуся породы дикой
и писем трахипахусу не слал
осваивал родное междуречье
переводил с себя на человечий
и незаметно книжку написал
история простого человека
конца-начала каменного века
за пять минут до гибели его
рождение учение работа
любовь элементарная зевота
и напоследок — больше ничего
читать ее как видно не придётся
гусю и трахипахусу и солнцу —
второго тома нет у мёртвых душ
вселенная огромная старуха
к тому ж слепа к тому ж туга на ухо
и тоже пишет исповедь — к тому ж
