"Зима подарила мне..."
"Я пользуюсь твоим дыханьем..."
"Как сделать так..."

 

Cтихотворения для публикации предоставил Андрей Зырянов.

[Subject: Это делает два города одним :-)
Name: Бо Шэ
Time/Date: 11:11:55 12/19/99
Message:]

Зима подарила мне
Белый хрустальный портрет
Заметив,
Что твёрже портрета не сыщешь в природе
Когда говорить о дожде —
Не одно с "говорить о погоде",
Ведь дождь — только след
И лицо,
И хрусталь — тоже след.

Под серым покровом зимы
Колыхается мокрое знамя
Асфальтовой улицы города,
Где до сих пор провода
Гирлянды огней
Называют своими глазами
И смотрят в глаза пешеходам —
И значит, почти в никуда.

Два флага —
Зима,
И обрывы домов многолюдных —
Как время, раздетое милями
Здесь — на полвека назад —
И думать о них
выносимо, но всё-таки трудно
И трудно не думать о том,
Что уже, говорят,
Навечно присохло к душе,
Проросло,
Прокричало,
И круг разделив на привычные сто шестьдесят,
Двумя полюсами
На шёлковое одеяло
Упало,
Уснуло,
Растаяло, как в аккурат
Пришедшая мысль
О колодцах домов, и квартире.
Совсем не такой,
Как написано в письмах. И вот —
Свидетельством бренности слов,
Что так долго о чём-то твердили —

Две улицы:
Та, что в стихах,
И другая — где дождь не идёт,
И весь натюрморт
С карнавалом зимы и прохожих —
Как бледная грусть —
Это ритм виноват, как всегда
Вплетая оттенки других,
На мои непохожих,
Но всё же моих голосов —
Как вплетает огни в провода
Задумчивый город.

Задумчивый. Да. Но не грустный
Разбитый на ломкие части
И каждым — и этим — углом
обшарпанным, вторящий
Непредсказуемым чувствам —
Повешенный в петлю реки,
Полуночный хрустальный кулон

[27/11/99]

Я пользуюсь твоим дыханьем. Часто
Когда мне кажется, что в потолок стучатся
Невысказанных сумерек куплеты,
Во сны, как в старые цветные киноленты
Запахиваюсь, и свернув калачик
Из тела, одеяла, снов — я плачу.
Все размышления на выверенный, старый
Манер — как тёрки-струны у гитары
Для точности нанесены картоном
На памятник — затёртый монотонно
Всех вариаций корабельной грустью.
Сливаются стихи от пальцев к устью.
Когда-нибудь — устав от предреканий
Себе своих рождественских стояний
В расшитом бисером и ясенем исподнем
В пропахшем хвоей склепе новогоднем
Я научусь улыбке, шар подброшу
Под потолок, и разожгу порошу.
За шторами лучиться будет сено
И ветер — словно море — по колено
Потоком льдистым бисер разбросает
кому? — он сам пока ещё не знает
И только верит, что она тот бисер
До слов отчётливых поднимет и возвысит.
Метёт по всей земле :-). Стоят приборы
По всей земле висят обрывки, шторы,
И гости в предвкушении спиртного
По всей земле, охочей до другого
Беседуют, уставившись на стрелки.
Часы огромны, но секунды — мелки.
Сужаю аппликацию до дрожи
Гусиной или лебединой кожи
И аппликация сужается привычно
И сердце, говорливое обычно,
Скатавшись в каплю, просто улыбнулось
И покатившись улицей, очнулось
В какой-то липкой светло-красной луже.
(Поешь гранатов, фруктов — этой стуже
Разбавить кровь до розового просто.
Поешь чего-то красного. И тосты
Плескай густым и красным внутрь граната).
Пусть грош цена тоске, но ведь цена-то —
От часа к часу — как короткой стрелки
Мазки по разлинованной тарелке —
Становится абстрактнее и злее —
И чем цена смешнее, тем быстрее
Её заплатит утренняя сырость
Которая — как школьнику — на вырост
Тебе намеряла белёный шестигранник —
И в шестигранник, будто рюмка в подстаканник
Ты умещаешься с невиданным запасом
Но то ли стены уже с каждым часом,
Часы ли — неумелые портные,
А может быть — и те и те впервые
Здесь оказались в роли режиссёров —
Поэтому и скатерти, и шторы
И ватный воздух — как уже не модно,
Поэтому все так — предновогодно —
С шарами и беседами, с гостями
И ватными как скука новостями
С бессильными попытками на локти
Приопустить себя — в объятьях плоти,
И разглядеть цветочные рисунки
Обоев. Как щенок в цветастой сумке
Скулит мой голос изнутри наружу
Скулит, и как на новенькую лужу,
Закованную только что, недавно
В хрусталь и зеркало, размашисто и плавно
Он падает, нехваткой равновесий
Пытаясь объяснить, хотя бы взвесить
Свою необычайную походку —
Так пьяница, пропивший деньги, глотку
Пропевший, возвращается в раздумья
Как в бухту долгожданного безумья.
Мой голос — пьяница, щенок на гладкой луже
Он — нежный баритон — уже простужен
Бесчисленными встречами, стихами,
И всеми стенами, и всеми потолками,
Где он — как желтоватый шар бильрдный
Метался, отражался, на попятный
Не собираясь, не желая в лузу
Он волочил свою телесную обузу —
Меня — зачем не знаю, для забавы,
А я — охрипший — пил стихи, настои, травы,
Не понимая, до конца не зная,
Что голос — прав. Он прав, как та — земная
Любовь — чудесней, чем невиданное чудо
Всех неземных, которые забуду
Через мгновенье после смерти. Голос
Уставший от оков — медовый полоз
Змеистый нежный дух, любимый телом
Живущий, словно каторжник — расстрелом —
Живущий только следующим криком
О самом незаметном, невеликом —
О том, как складки одеяла бредят ночью
Другим теплом, разборонившем в клочья
Уверенность о будущем, разбившем
Уверенность того, что мы подышим
Ещё немного. Голос — тот же выдох
Последний выдох тел, в объятья свитых
Неведомой, невысказанной силой
Зимы седой, в котрой за окном
Маячит стог, в стогу маячат вилы,
а дальше — ивы — в чём-то золотом,
В готовом стать топазовым наряде
Как только веки, улыбнувшись вдруг
Нырнут в твои каштановые пряди
От всех, кто рядом,
От всего вокруг.

[Subject: сел на мель, ослеп, гитара жёлтая
Name: Бо Шэ
Time/Date: 13:52:30 11/29/99
Message:]

Как сделать так,
чтоб тишина горохом
Рассыпалась по лестнице,
Как свет
Чуть слышным,
в тишине звенящим вздохом
тебе послать в ответ?
Тебе — в ответ.
Как окольцованный,
Не сказанный рассудок
Вместить в два слова,
Для которых край
желаний —
Как окраина для шуток —
Улыбка —
Просьба, крик:
Не умирай.
Я мог бы обещать, как я умею,
И шёпот собирать по зёрнам в горсть
Я мог бы падать, и подобно зверю
Лизать ладони, успокоив злость,
Спешить, смешить тебя,
Следить за сотней
Немеркнущих за ширмой фонарей
Я мог бы — как дождливый всхлип —
Сегодня
Всю ночь сидеть у запертых дверей
И бормотать обрывки заклинаний -
И сердцу безразличному твердить,
Что всё равно её почти не станет,
Когда она сумеет позабыть,
Когда года, да что года — рисунки
Поблекнут и сомнутся.
К чёрту грусть.
Пусть фонари у парапетов бьются
И вьются словно змеи в небе. Пусть -
Ведь в шёлковом пальто,
В перчатках жёлтых
над фонарями белые следы
Пернатых облаков
В заплатах мёртвых
янтарных пятен.
Там же, где и ты
Сегодня стелишь покрывало, сумрак,
Стелю и я свой сумрак, свой ночлег
И окунаю кисти в красоту-мрак,
И кисти вязнут и рисуют снег

*

Благородный хозяин
Тернистый приют рыбака
Из соломенной шляпы
Торчит серебро тальника,
Из растопленных губ
Спотыкаясь, как воск на ладони,
Протянулись к ключицам
Два горьких цветных ручейка

*

Я существую где-то рядом. Помнишь —
Я существую как намёк, догадка
Поблизости от слов, их пёстрых скопищ.
Поверь, мне здесь — как и тебе — не сладко
Мне здесь как и тебе — уютно в среду,
в четверг — всё брошу, в пятницу — уеду,
И сплю все выходные, и рисую,
Или в окно на тень твою косую
Смотрю, мой каменный. Твоё нутро пустое
Засветится в обед — ведь столько стоит
Возможность созерцать и молчаливо
В стаканы зимние плескать из банки пиво,
И мысленно беседовать с друзьми,
Но в одиночку пить,
Курить цветами
И бессловесно думать,
но грустить
словами — их в созвездиях далёких
Бесчисленное множество — потоки
сияний, искр, и судороги кашля
Словами представляются. На пашне
Космических растениевых дебрей
Бумага терпит всё.
Всё терпит, любит
И между звёздами
Забрызганные терний
Шипы — как женские обветренные губы
Они трепещут
горестное что-то
Они трепещут только одному
Ему понятные причуды, обороты —
Они — как колкое письмо письма письму
пускают корни
расплетают корни
я знаю, что последний гиацинт
в настойке горькой
с головой утонет
как тонет масло
на холсте из плит —
Их волосы развеянно, по ветру
спадают вверх.
Как странно. Где-то здесь
Хранятся в сундуках цветы-скелеты,
И плоть, похожая на комнатную взвесь
обычной пыли, дразнит чьи-то ноздри.
Клянусь — такого больше не случится.
Вот —
Порез на пальце
Капли в капле — по три
И тростниковый вход
В песчаный грот
И темнота. И немота — подруга
Немеет свет.
Не умирай — прошу
Не умирай — пусть вымрет вся округа
Пусть лучше не допью,
не услежу,
Когда сплетутся в макраме ладони,
И пальцы плавкие не выдержат накал
И хрип — мой голос — в твой хрусталь утонет
И принесёт, подумает —
сказал
Сказал испуг,
Сказал почти живое:
не умирай, подобно кораблю
Который дно вспорол
Чтоб дно морское
Разлиновать покорными "....."
Если хочешь
Если хочешь
Если хочешь

Комментарии